Неточные совпадения
Налево широкий и длинный залив с извилинами и углублениями. Посредине его Паппенберг и Каменосима — две горы-игрушки, покрытые ощетинившимся лесом, как будто две головы с взъерошенными волосами. Их обтекают со всех
сторон миньятюрные
проливы, а вдали видна отвесная скала и море.
Сегодня, 19-го, явились опять двое, и, между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой просьбой от губернатора, — сказали они, — завтра, 20-го, поедет князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани к другой в
проливе, смотреть свои казармы и войска, так не может ли корвет немного отодвинуться в
сторону, потому что князя будут сопровождать до ста лодок, так им трудно будет проехать».
Но Дубровский уже ее не слышал, боль раны и сильные волнения души лишили его силы. Он упал у колеса, разбойники окружили его. Он успел сказать им несколько слов, они посадили его верхом, двое из них его поддерживали, третий взял лошадь под уздцы, и все поехали в
сторону, оставя карету посреди дороги, людей связанных, лошадей отпряженных, но не разграбя ничего и не
пролив ни единой капли крови в отмщение за кровь своего атамана.
Беглые большею частью пробираются к северу, к узкому месту
пролива, что между мысами Погоби и Лазарева, или несколько севернее: здесь безлюдье, легко укрыться от кордона и можно достать у гиляков лодку или самим сделать плот и переправиться на ту
сторону, а если уже зима, то при хорошей погоде для перехода достаточно двух часов.
Но Генечка этого не опасался и продолжал преуспевать. Ему еще тридцати лет не было, а уже самые лестные предложения сыпались на него со всех
сторон. Он не раз мог бы получить в провинции хорошо оплаченное и ответственное место, но уклонялся от таких предложений, предпочитая служить в Петербурге, на глазах у начальства. Много проектов он уже выработал, а еще больше имел в виду выработать в непродолжительном времени. Словом сказать, ему предстояло
пролить свет…
Рыжий свет выпуклых закопченных стекол, колеблясь, озарил воду, весла и часть пространства, но от огня мрак вокруг стал совсем черным, как слепой грот подземной реки. Аян плыл к
проливу, взглядывая на звезды. Он не торопился — безветренная тишина моря, по-видимому, обещала спокойствие, — он вел шлюпку, держась к берегу. Через некоторое время маленькая звезда с правой
стороны бросила золотую иглу и скрылась, загороженная береговым выступом; это значило, что шлюпка — в
проливе.
Вот мы, значит, и с лодками стали, а только переправляться-то сразу нельзя. Повеял с амурской
стороны ветер, волна по
проливу пошла крупная, прибой так в берег и хлещет. Никак нам в этих лодочках по этой погоде переехать невозможно.
Татарский
пролив в этом месте имеет около трехсот верст в ширину; переплыть его в небольшой лодочке, понятно, нечего и думать, и потому беглецы поневоле направляются в ту или другую
сторону по острову.
Ну все-таки надо правду говорить, маленько и у меня по сердцу скребнуло: не было бы какого худа. Вот, мол, и край Соколиного острова стоим, а приведет ли бог на амурской-то
стороне побывать? А амурская-то
сторона за
проливом край неба горами синеет. Так бы, кажись, птицей снялся да полетел. Да, вишь, локоть и близок, а укусить — не укусишь!..
Верст триста пройдем, будет
пролив, узкое место; тут нам и переправу держать на амурскую
сторону на лодках».
Илька показала руками, сколько приблизительно крови
пролил ее отец, как он хромал, когда плелся к часовне. Когда она рассказала о судье и передала все до единого его слова, барон презрительно усмехнулся и плюнул в
сторону. Плевок отлетел на две сажени.
Передняя правая
сторона была занята морем из настоящей воды — с заливами,
проливами, бухтами, с коралловым островом в середине; сквозь стекло спереди можно было видеть дно моря, коралловое основание острова, морские звезды на песчаном дне.
— Я тебя спрашиваю, как тут очутилась эта эфиопская харя?! Мы их в толпе не видели, когда у вагонов стояли… С той
стороны их впустил, на чаек получил?.. Мы здесь кровь
проливали, нам нету места, а они кэк-уок танцевали, им нашлось отдельное купе?!
— Эй! — кричу. — Отставить. Будет вам, черти, соломенную кровь
проливать. Распускаю всех на три дня, три ночи… Кажному по рублю, а кто из моей губернии, — четвертак прибавлю… Вали в город. Только чтоб без безобразиев: кто упьется, веди себя честно, — в одну
сторону качнись, в другую поправься.